Глава XXI. Драгоценные моллюски
Не существует иных беспозвоночных животных, которые бы оставили столь заметный след в культуре человечества, как моллюски, то есть мягкотелые. Даже ископаемые мягкотелые создали немало удивительных образов в верованиях многих народов. Вспомним, раковины головоногих моллюсков – аммонитов принимали за окаменевших змей, или рога бога Аммона (Ра). В то время искренне верили, что настойка из «рогов Аммона» помогает в излечении многих болезней. Своеобразные, напоминающие пули раковины белемнитов («белемнон» – «стрела») (2) – родственника мезозойского аммонита и кальмара стали виновницами не менее фантастических представлений.
1. Панно «Океан». Работа автора
На Руси их называли чаще всего «чертовыми пальцами». В старину существовало поверье, что будто бы черт – организатор всех темных дел на планете решил полностью овладеть ею. Он обнял Землю когтистыми лапами и стал подтягивать к себе, но светлые силы добра вырвали из лап злодея планету. В это время острые пальцы, то есть белемниты обломались и рассыпались по всей земле.
Во Владимирской губернии происхождению белемнитов нашли неожиданное объяснение. Считалось, что заостренные, идеальных пропорций камни возникают в местах попадания молнии в землю, отчего их здесь принимали за «громовые стрелы», или «грозовые камни»*.
К сведению.
* Грозовые камни на самом деле существуют. Там, где молния попадает в песок, образуются стекловидные трубки и звездочки, называемые «фульгуритами». Ископаемые фульгуриты обнаружены даже в пермских отложениях Шотландии.
В Средние века в Западной Европе раковины белемнитов связывали с удивительными, я бы сказал сказочными, событиями. Посудите сами, сколько неудержимой поэзии заложено в словосочетаниях: «свечи приведений», «камни ужаса», «стрелы домового», «болотные камни», «свечи ведьм». Неправда ли, от услышанного дух захватывает? Так и хочется восполнить возникшие образы соответствующим содержанием. Вот, после кошмарной, шабашной ночи, застигнутые рассветом ведьмы бросают свечи (белемниты) в потаенном овраге и несутся во всю мочь по воздуху в ступах, размахивая метлами, что бы успеть, домой до первых петухов. Или поблекшие, покрытые белым одеянием приведения бесшумно бродят, мерцая огоньками свеч (белемнитов) по сырым, обвешанным паутиной комнатам разрушенного рыцарского замка.
2. Реконструкция белемнита. Работа автора; внизу – раковины белемнитов. Коллекция автора
В Финляндии и Германии очень боялись дурного глаза. Спасти от этого наваждения, а также удара молнии и колдовства могли именно белемниты. Впрочем, не только от злых чар оберегали «каменные стрелы». Еще 150–200 лет назад в аптеках продавали их раковины, которые якобы помогали при радикулитах (прострелах). Насчет лечения радикулита я все-таки сомневаюсь, но то, что белемниты применялись как действенное средство в медицине – факт достоверный (см. выше).
3. Сувенирная лавка с моллюсками Тихого океана. Тамань. Фото автора. 2005 г.
Возможно, вы помните, что близкие родственники белемнитов – кальмары и осьминоги, называемые в народе «спрутами», также являются моллюсками. Именно они создали наиболее колоритные в пантеоне мифических героев образы «Великого морского змея» и морского дракона.
Других же обитателей юрских морей – грифей из класса двустворчатых моллюсков принимали за «когти дьявола», а отпечатки раковин унеид (перловиц) четвертичного периода, напротив, считались следами ангелов или фей.
Недаром в древности изящным, окрашенным практически во все цвета радуги, произведениям «акваискусства» поклонялись многие народы. Интуитивно чувствуя в красоте раковин какое-то таинственное предзнаменование, люди одухотворяли их.
В 1908 г. на Мезинской стоянке человека палеолитической культуры (Черниговская область), расположенной в 1 800 км от ближайшего моря, нашли 829 раковин брюхоногих моллюсков (насс и церитиумов), большинство из которых были специально просверлены и носились на шее в качестве оберегов.
На Крите в алтаре Минойской культуры «Богиня со змеями» археологи вскрыли целые залежи сложенных аккуратно красивых раковин. В Кноском дворце из раковин даже составлялись мозаичные картины. Крупные улитки украшались золотом и хрусталем, а из морских гребешков делались накладки для дорогих сосудов. Использовались ракушки и для вполне прозаических нужд. Жители побережий создавали из толстых створок ножи, скребки, тесла, сверла, лопаты, крючки, ложки.
4. Каракатица
Жители побережий Средиземного моря ярко-красные, Spondilus gaederopus (народное название съедобные шарниры) употребляют в пищу. А вот плоские полупрозрачные створки морских гребешков из семейства плакунид, достигающие 15 см в диаметре, индийцы и китайцы долгое время вставляли в рамы вместо оконного стекла.
5. Ложка и нож из раковин (Наумов, Пропп, Рыбаков, 1985)
Поражающие совершенством форм и яркостью красок раковины мягкотелых до сих пор покупаются как произведения нетрадиционного искусства. Головоногих моллюсков – наутилусов за красоту перламутра даже называют «жемчужными корабликами» (6, 7). Из корабликов создают вазы и кубки, обрамляя их серебром и золотом. Некоторые жители побережий Индийского океана до сих пор украшают свое тело перламутром «жемчужных корабликов».
Особенно яркой индивидуальностью блистают брюхоногие моллюски (гастроподы), называемые в народе «улитками». Недаром Conus glarianaris (народное название «слава морей») восхищает изысканной красотой. Стóит такая раковина две тысячи долларов. Существует предание, что в конце XVIII в. некий весьма богатый коллекционер из Франции, уже владеющий славой морей, купил на аукционе у голландского коллекционера, как ему тогда казалось, вторую и последнюю раковину того же вида. Недолго полюбовавшись, он на глазах у посетителей аукциона растоптал раковину, чтобы обладать одной единственной и потому неповторимой славой морей.
6. Кубки с наутилусами. Золоченое серебро. Нюрнберг. 1580 г.
Вздутые улитки Turbinella pirum (10), называемые «чанк», занимали особое место в верованиях индийцев. Причем не все, а весьма редкие – левозавернутые, потому и «священные». Люди искренне верили, что обладающие магической силой турбинеллы могут утихомирить бурю и уберечь мореплавателей от губительного шторма. Амулеты и браслеты из чанк должны были принести обладателю сказочный успех во всех его делах. Поэтому у правителей Бирмы верхний завиток чанк, оправленный золотом и драгоценными камнями, служил скипетром.
Нередко крупные, просверленные должным образом раковины использовали вместо музыкальных труб, для того чтобы вызвать на откровенный разговор благожелательных духов. При раскопках неолитической стоянки в Европе нашли крупную улитку с отпиленным носиком. В Древнем Риме букцины, или трубачи, подавали сигнал к началу битвы. На острове Крит трубачи считались священными. Индусы дребезжащими звуками таких труб благословляли на царствование своих раджей. Рыбаки Эгейского моря во время тумана оповещали о своем местонахождении, трубя в раковину Charonia tritonis, или волосатого тритона, достигающую 60 см в длину (12). Назвали ее в честь древнегреческого морского бога низшего ранга Тритона вот почему. Как гласит легенда, козлоподобному Пану сводный брат Зевс подарил раковину харонии. Пан отпилил у нее носик и на радостях стал трубить во всю мочь, извлекая жуткие звуки. Люди, заслышав скрежет, переходящий в клокотание и рев, теряли рассудок и бежали от Пана, куда глаза глядят (отсюда и произошло слово «паника»).
7. Раковина наутилуса. Коллекция автора
Когда Пан восстал против богов, и те его убили, Дочь Зевса – Афина содрала с несчастного шкуру и натянула на свой щит, который стал символом власти. Кстати, шкура козы – «эгида Амелтеи» также была символом власти Зевса. Отчего и появилось выражение «под эгидой власти».
8. «Слава Индии» – Conus milneedwadsi (Бурковский, 1977)
Совсем недавно, в конце XIX столетия в Нижнем Поволжье с трубных звуков, украшенных лентами гигантских улиток, начинали богослужение в ламаистском храме калмыки. А японские священники до сих пор приглашают звуками, извлекаемыми из трубачей, паству на богослужение.
9. Conus marmoreus. Коллекция автора
Да, вот еще что, отпиливали кончик у тритонов только жители побережья Средиземного моря, жители тихоокеанских островов дырочку делали сбоку раковины, что позволяло модулировать звук, как на дудке.
10. Turbinella pirum (Бурковский, 1977)
В окружении двустворчатых моллюсков также немало оригиналов. Например, треуголку Tridacna gigas, ближайшая родственница которой Monodacna colorata обитает в наших реках, называют «царем ракушек», и недаром – раковина у царицы моллюсков достигает массы 250 кг, при длине 1,5 м! Не так давно жители побережий тропических морей применяли их вместо строительного камня и надгробий, производили известь. Употреблялись гигантские створки тридакн и в качестве купели – для крещения младенцев, омовения рук в католических храмах. В раковинах выпаривали соль из морской воды, выпиливали из толстых стенок топоры, рыболовные крючки на акул и даже деньги (23, 28). За один денежный диск с колесо легкового автомобиля можно было приобрести свинью.
Деньгами служили раковины Spondilus (греч. – позвонок), лопатоногих моллюсков – Dentalium (лат. – зуб, народное название – морской зуб) и Haliotis (греч. – пупырчатое ухо, народное название – морское ушко) (25), ярким перламутром которых до сих пор инкрустируют дорогие изделия. Для этих целей в 1981 г. в Японии добыто 4 701 т Haliotis gigantea до 20 см в длину (улитка подобных размеров хранится и в моей коллекции). Однако популярность наиболее ходовой валюты завоевали все-таки другие брюхоногие моллюски, заслуженно названные Карлом Линнеем Monetaria moneta (род переименован в Cypraea) (14).
Раковины близких родственниц монетарий: Cypraea annulus, С. mauritiana, C annulus, C obvelata, известных под общим наименованием «каури», в какой-то степени сравнимы с самоцветами. Возможно, отношение к ним было бы намного изысканнее, если бы каури реже встречались. Порой на одном квадратном метре коралловых рифов можно обнаружить до 100 монетарий. Именно колоссальная плодовитость, прочность и небольшие размеры раковин, позволяющие без особых затруднений пересчитывать и измерять их количество в объемных мерах, способствовало превращению их в настоящие деньги и стимулировало торговлю между странами.
Находят каури в египетских пирамидах и сарматских погребениях Поволжья *. Еще полторы тысячи лет до нашей эры в Китае ципрениды использовались вместо денег **. Являлись каури мерилом стоимости товара, некоторое время и на Руси. Известно, что в XII–XIV вв. от Дании до Прикамья конвертируемой валютой служили арабские серебряные дирхемы или куфические монеты, получившие название от шрифта «куфи», созданного в одноименном городе. Когда серебряная руда иссякла и дирхемы перестали чеканить, в России наряду с шиферными пряслицами были в ходу и каури. В Новгородских и Псковских землях до сих пор находят клады с раковинами каури и куфическими монетами.
12. Charonia tritonis. На фото А. Тимошенко. 2005 г.
К сведению.
* Мною подобраны раковины тропических моллюсков на горе Богдо и в окрестностях с. Киляковки (г. Волжский)(16).
** Каких только не использовали денег в качестве единиц обмена. Их функцию выполняли кубики соли (солярии), жемчуг, янтарь, домашний скот. Поэтому слово «капитал» произошло от латинского слова «голова», так как счет скота вели по головам.
На острове Ян были мужские и женские деньги. Мужчины торговали каменными жерновами высотой в два человеческих роста, а женщины – браслетами из раковин. По описанию Цезаря, британцы в торговле пользовались железными пластинками, выверенными до определенного веса.
В греческих колониях Северного Причерноморья предметом торговли были рабы и хлеб. В Оливии первой металлической монетой в VI–V вв. до н. э. были бронзовые рыбки – дельфинчики. Впоследствии дельфинчиков и хлебный колос изображали на круглых монетах Пантикапея. В Римской Республике первыми металлическими деньгами были аморфные куски меди до 12 фунтов весом, а на Руси – гривны.
После того, как Марко Поло из Китая привез на родину фарфоровую посуду, то решили, что фарфор изготавливался из каури, которые были известны под именем «порцелетта» или «поцеллана». Фарфор, конечно, из каури не изготавливали, однако сами раковины, когда ракушечных денег не хватало, пытались производить из каолиновой глины, идущей на производство фарфора. Однако глиняные каури получались слишком тонкими и так сильно блестели, что аборигены побережий Индийского и Тихого океанов сразу же обнаруживали обман.
13. Королевская раковина Strombus gigas также использовалась в качестве трубы. Коллекция ВГИ ВолГУ. Фото автора
В некоторых районах Индии каури были в ходу до середины XIX в. В начале того же века в Западную Африку для закупки рабов доставили 75 млрд каури (115 тыс. т). В 1850 г. в Судане за одну раковину можно было купить полную горсть бобов или чашку питьевой воды, а за килограмм говядины платили 96–160 каури. Еще в 1786 г. переселенцы из Европы расплачивались за товар с индейцами фарфоровыми ракушками. Кожаный пояс «вампу» с нашитыми каури приравнивался к 40 долларам. А вообще-то в торговой практике вместо денег использовалось 150–200 видов моллюсков и не только гастропод, о чем я советую прочитать в замечательной книге Р. Бурковского «О чем поют ракушки» (1977).
Не менее захватывающую историю нам может рассказать другая улитка, занимающая почетное место в моей коллекции, – Murex (лат. – шип, народное название – пурпурная улитка) tribulus (по другим источникам, эта форма относится к M. trapa Roding) (19).
Мурекс трапа, в противоположность полированной каури, на мой взгляд, обладает особой – «колючей» красотой. Раковина щеголяет поперечными ребрами и длинными изящными иглами, остроту которых я ощутил на себе, как-то нечаянно наступив на раковину. По-видимому, иглы способствуют устойчивому положению раковины на илистом дне прибрежной зоны моря и оберегают ее от нападения хищников. Впрочем, красота и хищные повадки шипастых для этого рассказа роли не играют. Главное в том, что именно мурексы служили производителями баснословно дорогих пурпурных красок.
14. Cypraea (Monetaria) moneta. Коллекция автора
В начале кайнозойской эры, приблизительно 68 млн лет назад, а возможно, и раньше, гипобранхиальная железа предков мурекса научилась вырабатывать ядовитую, кислотную слизь, используемую для растворения инородных предметов в мантийной полости и для охоты на других моллюсков. До сих пор, просунув в щель между створками длинный сифональный вырост, например, морскому гребешку, они вкачивают эту слизь, замыкающие мускулы слабнут, и створки будущей жертвы сами раскрываются. Так вот, эта самая слизь содержит гранулы молочно-белого цвета, которые на воздухе превращаются в зеленую, а затем фиолетовую жидкость. Лишь у Murex tribulus жидкость приобретал красновато-фиолетовый (пурпурный) оттенок.
Уже в Древнем Риме из железы различных видов пурпурных улиток получали красители всех цветов радуги. Смешанная с порошком из слоновой кости или мела краска применялась в косметике и живописи. Им пропитывался пергамент, слоновая кость и ткани. Не надо забывать, что окрашенную в пурпур тогу имел привилегию носить один император. Сенаторам позволялись только пурпурные ленты. Специально для императора создавались и красные чернила. Однако пурпур обладал и весьма существенным недостатком, он выделял настолько неприятный запах, что перед выходом в свет владыкам стран и народов приходилось в буквальном смысле пропитывать одежду благовониями.
И вот что особенно поражает, для получения одного грамма пурпурного вещества необходимо было уничтожить десять тысяч моллюсков. Теперь понятно, отчего во времена правления императора Аврелиана килограмм окрашенной в пурпур шерсти стоил приблизительно 4 тыс. марок. Сколько же нужно было переработать несчастных улиток для производства десяти тонн красителя, которые якобы Александр Македонский взял в качестве трофея в царской сокровищнице г. Суз?
15. Золотые каури. Древний Египет
Ткань одежды императоров ткали из оригинального шелка – виссона, поставщиком которого также являлись моллюски. Оказывается, мидии и наши волжские дрейссены такими нитями (бисусами) накрепко прикрепляются к подводным предметам. Но наиболее длинные и прочные нити, которые, собственно, и называют «ракушечным шелком», производят пинны (24). До середины XIX в. из ракушечного шелка пинн для привилегированных особ ткали чулки, перчатки, кошельки, головные уборы, куртки, платья. В конце XVIII в. пара таких перчаток в Италии стоила 20 золотых гульденов.
16. Раковины Cypraea monetaria Lin., C. annulus. Сборы автора
Ребристые морские гребешки Pecten (лат. – гребенчатая раковина), которые появились еще в каменноугольном периоде, пользовались особым почетом у древних греков. Согласно легенде, именно раковина гребешка служила колыбелью, родившейся из морской пены красавице Афродите (21). Бывало, что выпуклая створка Пектен, максимум (22) достигающая в диаметре 17 см, применялась и в качестве посуды для питья. В Средние века, паломники – пилигримы перед возвращением на родину из Палестины выходили на берег моря, брали выброшенные прибоем мелкие раковины и украшали ими свои шляпы и одежду. Крупных гребешков они ели, пили из них воду, собирали в раковину подаяние. Так, гребешок стал знáком паломников, побывавших у гроба Господнего.
Последнюю традицию подхватили рыцари, возвращающиеся на родину из Палестины после крестовых походов. Они крепили красные раковины гребешков, словно ордена и медали, к своим доспехам, тем самым ненавязчиво подчеркивая, что побывали в святых местах (возможно, именно раковины являлись прототипами наград, своеобразным свидетельством совершенного). Затем раковину стали подвешивать к поясу нищие, выдавая себя за пилигримов. С тех пор гребешок незаслуженно стал символом нищеты.
Головоногий моллюск – каракатица внутри тела имеет пористый кальцитовый щиток (рудиментарную раковину), называемый «пенкой», или «костью», которая пользуется особым спросом среди парфюмеров, ювелиров и медиков. В 1954 г. в Европу вывезли из Туниса 170 т этой «пенки» (представляете, сколько уничтожили каракатиц!). До сих пор «пенкой» лечат воспалительные процессы, малярию, болезни сердца и пр.; ее применяют как высококачественную промокательную бумагу, добавляют в зубную пасту и порошок, изготавливают ластик, литейные формы в металлургии. Еще в античном мире из «пенки» производили «жемчужный порошок» для пудры, а во Франции раковины каракатиц шли на производство знаменитых румян.
Для защиты от нападающих каракатицы и кальмары изобрели своеобразные чернильные бомбы. Эти чернила приятного коричневого оттенка, называемые «сепией», высоко ценятся в текстильной промышленности. В 1817 г. Жорж Кювье опубликовал знаменитый труд «Анатомия моллюсков». Рисунки книги раскрасили чернилами каракатицы.
17. Каури с дельфинами. Современная резьба
Больные жемчугом
Именно двустворчатые моллюски являются основными созидателями жемчуга *, с происхождением которого в эпоху «Великих заблуждений» связано масса поверий и небылиц.
К сведению.
* Практически все моллюски, имеющие раковины с перламутровым слоем, способны продуцировать жемчуг кроме лопатоногих, панцирных моллюсков и моноплакофор.
Слово «жемчуг» происходит от китайского «чжень-джу» или арабского «зеньчуг». Индийцы называют его маньяра (бутон цветка), греки – «маргарон» (от марджан), арабы – «лулу» и разделяют на две разновидности: крупный – «марджан» и мелкий – «дурр».
18. Этим бусам из обсидиана и раковин каури 5 500 лет. Месопотамия
В XI в. «марджан» в России называли «бурмитским (гурмызским) зерном». Собирался купить гурмызское зерно в городе Ормуз (Гурмыз) (берег Персидского залива) и знаменитый тверской купец Афанасий Никитин, совершивший первым из европейцев путешествие в Индию. Кстати, с караваном купеческих и посольских судов проплывал Никитин в 1466 г. по территории нашего края (в то время на берегу Волги в районе Дубовки находился золотоордынский город «Бельджамен», а у Спартановки – «Тартанлы») *.
К сведению.
* Никитин вез на продажу в г. Шемах (Азербайджан) пушнину, купленную в долг, а на вырученные деньги собирался приобрести жемчуг и пряности. Но судьба распорядилась иначе. По пути в Шемах он остался без товара, и чтобы не попасть на родине в долговую яму, нанялся в Баку черпателем нефти из колодцев. Нефтью наполняли кожаные мешки и отправляли в Персию. В то время нефть использовалась для освещения улиц и в качестве лекарств. Применяли ее при осаде городов – поливали деревянные тыны и поджигали.
Накопив денег и овладев персидским языком, Никитин с караваном, везущим нефть, отправился в персидской город Ормуз (Гурмыз), который славился как международная ярмарка. «Гурмыз же есть пристанище великое, всего света люди в нем бывают и всякий товар в нем есть», – отметил в дневнике Никитин. Здесь, у побережий Бахрейских островов добывали прекрасного качества жемчуг и вывозили во все страны Старого Света. Его-то и собирался приобрести Никитин.
Вместо жемчуга и самоцветов купец все свои деньги отдал за арабского коня и отплыл на утлом суденышке – таве в Индию, чтобы там его выгодно продать.
Шесть недель длилось опасное плавание на утлом суденышке. Прожив в Индии 4 года, полных приключений и опасностей, он в 1472 г. выехал на родину. Возвращался в Россию через Африку, Персию, Литву, Крымское ханство (г. Кафы, ныне Феодосия). Умер недалеко от Смоленска.
19. Murex trapa. Коллекция автора
Позже слово «жемчуг» стало синонимом «перлу» (отсюда и название раковины – «перловица» и «перламутр»). Как считает Бурковский (1977), слово «перл» на русском языке появилось лишь в XVIII в. и происходит от «перна», или «пинна». По другим источникам, значение слова «перл» близко латинскому «пирула», что означает «маленькая груша» (Супрычев, 1984).
В эпоху «Великих заблуждений» полагали, что жемчуг – это застывшая утренняя роса, окаменевшие слезы луны, русалок и красавиц, выданных замуж по расчету за уродливых старцев. В Ассирии принимали перл за окаменевший глаз рыбы. В составленном в Древней Индии минералогическом словаре жемчужина обязана рождением слону, облаку, рыбе, змее, кабану. А вот багдадский специалист в минералогии Насар ал Катиб, живший в X в., уверял, что жемчуг производит на свет грозовой дождь, капли которого застывают, как только попадут в соответствующую раковину. Жемчуг желтого цвета, считал Катиб, выращивается в мясистой части лба благородной породы слонов «темно-серого цвета с запахом жасмина».
20. Морские гребешки – хламисы появились еще в палеозойской эре; вверху – Hlamys acutaplicatus; внизу – хламис юрского периода (оз. Эльтон); H. campaniensis мелового периода. Береславское водохранилище. Сборы автора
В Китае жемчужины олицетворялись с Луной. Считалось, что редчайшие, очень крупные, невиданной красоты перлы рождаются в теле драконов, которые хранили их в защечных мешках или в складках кожи под подбородком. Согласно китайскому поверью, «драконовы» жемчужины излучали никогда не угасающий свет, да такой яркий, что одной горошины хватило бы, чтобы осветить многоквартирный дом. Такие жемчужины наделяли владельца властью и отменным здоровьем. Все, к чему прикасался такой жемчуг, бурно цвело и приумножалось.
Своеобразно объясняли происхождение жемчуга в Средневековой Европе. «Жемчужные улитки, – пишет Ф. Вольф в книге “Удивительный сад дикой природы, или о неразумных животных”, – живут преимущественно в Персидском море. Весной улитки выползают на берег погреться на солнце, где и остаются ночевать. Ночью их покрывает небесная роса, капельки росы проникают в тело улиток, и с ними они снова уходят в море. По воле непостижимого божьего провидения улитка согревает, выращивает капельки росы и всячески заботится о них, подобно тому, как заботится о своих личинках. Когда приходит время их созревания и наступает пора разрешения от бремени, рождается шесть драгоценных жемчужных зерен».
21. Раковина морского гребешка – колыбель Афродиты
Примечательно, что рожденный чудесным образом перл, как янтарь, драгоценные камни и окаменелости, должен был обладать и колдовскими возможностями. Было принято считать, что зелье сохраняет красоту и вечную молодость. Плиний Старший повествует, как во время пира египетская царица Клеопатра, чтобы произвести впечатление на римского полководца Марка Антония и, возможно, сохранить вечную молодость, выпила растворенную в вине изумительной красоты грушевидную жемчужину.
Если каждому известно, кто является созидателем жемчуга, то почему он содержится не во всех раковинах? По этому поводу существовало немало догадок. Мне думается, жемчужину можно назвать доброкачественной опухолью моллюска. Именно поэтому его чаще всего встречают в больных, уродливых створках. Мягкотелые вынуждены защищаться жемчугом от случайно попавшей в мантию личинки ленточного червя или микроскопических соринок, выделяемых после трапезы сверлильщиками – червями полихетами. Последнюю версию высказал в 1852 г. туринский учитель Филипп. В последнее время гипотеза Филиппа отрицается биологами. В этом случае инородные тела просто-напросто изолируются, слой за слоем, пластинчатыми кристаллами арагонита, которые и создают перламутровый блеск. Кроме того, жемчуг содержит в небольшом количестве аминокислоты, сложные органические соединения и воду.
22. Морские гребешки. Коллекция автора
Чаще всего «болеют жемчугом» родственницы морских гребешков – Aviculidae, предки которых появились еще в палеозойской эре, приблизительно 300 млн лет назад. Их крохотные раковинки автор обнаружил в отложениях каменноугольной системы в Шляховском карьере (26) *.
К сведению.
* В настоящее время существует около 30 видов. Живут в прибрежной зоне и часто обрастают губками и кораллами. Крепятся к подводным камням своеобразными нитями – бисусами. Некоторые могут передвигаться.
Молочно-белого или розоватого цвета жемчуг создают жительницы побережий Персидского залива и Цейлона – Meleagrina meleagris. Отменного качества жемчуг выращивают крыловидные жемчужницы – Pteria (лат. – крыло) columbus и золотогубые жемчужницы – Pinktada margaritifera Lin., (27) достигающие у побережий Австралии и Японии диаметра 30 см и массой 10 кг*.
23. Tridacna squamosa. Коллекция автора
В зависимости от среднего конхилинового слоя раковины и от содержащих в воде примесей **, жемчуг получается самых поразительных расцветок. В Калифорнийском заливе Pinna nobilis (Пинна благородная) выращивает очень редкий – черный жемчуг. Бордовые пинны Красного моря «болеют» красным жемчугом. Зеленые и сиреневые жемчужины получаются в мидиях. Так, у берегов Феодосии на борту затонувшего судна М. Коваленко выловил мидию, в раковине которой находилось 133 сиреневых жемчужины, правда, низкого качества. В черноморской пинне Рудольф Бурковский (1977) также обнаружил крупную жемчужину.
К сведению.
* Сифональной трубки, через которую дышат и поглощают планктон другие двустворки, пинктада не имеет и фильтрует воду через ротовое отверстие. Приоткрытую раковину перегораживает сетка из очень чувствительных мантийных щупальцев. Когда к моллюску приближается хищник, щупальца улавливают движение и раковина захлопывается.
Крохотные предки крыловидных жемчужниц – Oxitoma, которых раньше относили к Pteria, были наиболее распространенными двустворками в морях юрского и мелового периодов Волгоградской области (31).
** В 2005 г. я у побережья Тамани выловил мидию с розовой жемчужиной 2 мм в диаметре. Мне думается, цвет раковины и жемчуга, прежде всего, зависит от содержания минералов в теле одноклеточных организмов, которыми предпочитают питаться моллюски.
Морские молотки – малеусы содержат перлы нежно-бронзового цвета. В раковинах морского ушка (галиотиса) (25) изредка находят жемчуг зеленовато-синих оттенков. В пектенах – морских гребешках встречается даже зеленоватый перл.
24. Pinna sp.
Как правило, жемчужины не превышают в диаметре 5 мм. Но бывают и поражающее воображение гиганты. Чемпионом считается «Жемчужина Аллаха» весом 6,35 кг и длиной 24 см (29). Ее нашли в теле гигантской тридакны возле острова Павлан в Южно-Китайском море.
25. Раковина галиотиса. Коллекция автора
Жемчуг до сих пор ценится дороже драгоценных камней – алмазов, сапфиров и рубинов. Так, в 1969 г. Уилбер Кобб объявил о продаже все той же «Жемчужины Аллаха» за 3,5 млн долл. За жемчужину «Перигрину» массой 6,8 г испанский король Филипп II, не задумываясь, выложил сумму, эквивалентную 350 кг золота. Жемчужиной в 300 тыс. долл. владел персидский шах. Не меньше стоило и ожерелье из гигантских, с лесной орех, кафимских жемчужин, которое носила жена уральского заводчика Т.Н. Демидова. Кафимские * самоцветы через г. Каф (нынешняя Феодосия) в Россию везли из Цейлона и Индии. Самый ценный жемчуг из вод Персидского залива именовался «восточным», или «ориенталем». Мелкий, несверленый жемчуг называли «семенным». Кафимским жемчугом расшита знаменитая Шапка Мономаха, оклад иконы «Владимирская богоматерь». Им украшали короны, трости, алтари, утварь, вставляли в глаза скульптур почитаемых святых и богов.
26. Предок жемчужниц – Oxitoma. Карбон. Хутор Шлях. Сборы автора
К сведению.
* По другой версии, кафимский, низкого качества жемчуг добывался из мидий в Черном море. Очевидно, жену Демидова украшало ожерелье из наиболее крупного «бурмитского» жемчуга.
С использованием жемчуга в качестве вставок связана захватывающая история, произошедшая в Бангкоке. В 1935 г. в процессе расширения гавани взорвали полуразрушенный буддийский храм, а находящуюся там пятиметровую статую Будды массой 5,5 т вытащили под навес. Лишь спустя 20 лет о статуе вспомнили и решили перевезти в буддийский монастырь. Ее стали поднимать, но трос лопнул, и статуя рухнула на землю. В это время у нее откололся угол, и на солнце засияло золото. Оказывается, Будда состоял из чистейшего золота, и в его зрачки были вставлены гигантские жемчужины.
Историки установили, что в 1767 г. на столицу королевства Таиланд напали бирманцы, и тогда Будду, спешно покрыв известковым цементом, на плотах вывезли на юг страны, где и спрятали в заброшенном храме.
После того как была разгадана тайна рождения жемчуга, многие пытались разбогатеть на его искусственном выращивании. Не стал исключением и великий систематик Карл Линней. Он предлагал в небольшое отверстие в раковине ввести известковые камешки, а между камешком и раковиной поместить серебряные проволочки. Патент приобрел один ювелир, однако так и не получил этим способом ни одной жемчужины. В семидесятых годах XIX столетия патент купило Линнеевское общество.
27. Створка жемчужницы – Pinktada margaritifera
Японец Микомато нашел простое решение. Он заворачивал мелкие перламутровые шарики в кусочки эпителия мантии и вкладывал в мантию жемчужницы. Но и эти жемчужины получались очень дорогими и не могли составить конкуренции натуральному жемчугу.
28. Тридакна
К настоящему времени у берегов Австралии производство жемчуга вроде бы стало рентабельным. Искусственно «зараженные» жемчужницы выращиваются в специальных сетках на дне океана. Качество жемчуга определяется рентгеном, и только после этого раковины вскрываются.
Жемчуга окатные
После знакомства с природой морского жемчуга самое время заинтересовать вас еще одним необычным фактом. Оказывается, «жемчуга окатные» молочно-дымчатого, розоватого, голубоватого, правильной округлой формы некогда добывали и в 150 реках России. Ведь прекрасного качества жемчужины создают и пресноводные моллюски из семейства перловицеобразных – Unio (Margaritana) margaritifera (греч. – жемчужница) (35) *. Не одно поколение в России восхищалось радужным переливом речных самоцветов. Особенно ценились «окатные самоцветы» Севера, добываемые в реках Кольского полуострова, Карелии, Сибири. По свидетельству очевидцев, речной перл немногим уступал восточному – морскому. Порой в маргаританах находили жемчуг величиной с горошину. Встречались и с воробьиное яйцо. Стоили такие жемчужины не менее 100 руб. Чтобы обнаружить одну жемчужину, уничтожалось более 100 раковин. Причем только одна из 18 имела коммерческую ценность.
К сведению.
* По одним источникам, маргаритана является родственницей перловице (существуют прирастающие к субстрату формы) и даже беззубке (Anadonta).
29. «Жемчужина Аллаха»
Были «сажены жемчугом и драгоценными камнями» золотые чаши и блюда, царские двери, престолы, иконы, кресты. В 1488 г. Иван III преподнес в подарок венгерскому королю Матияшу черного соболя, расшитого жемчугом, добытым в озере Ильмень. У Ивана Грозного был посох из зуба нарвала, обшитый речным жемчугом. Хранился жемчуг и в царской казне. Во время патриарха Никона Московская патриаршая казна также собирала платежи перлами с промысловиков.
30. Подвеска «Лебедь» с жемчужиной 4 см в длину
Издавна мелким жемчугом, называемым «пылью», расшивали сарафаны, воротники рубашек, пояса, головные уборы – кики (32), платки – убрусы, перевязки, кокошники, причем не только знати, но и простых людей. Вышивальщицам жемчужного шитья всегда находилась работа. Лишь в XIX в. жемчуг заменили бисером.
Уважение к перлу сказалось и на обычаях промысловиков. Перед началом ловли ходили в баню. Переодевались во все чистое, брали у священников отпущение грехов. Во время промысла даже воздерживались от бранных слов и ссор.
При Петре I, в целях изыскания средств «для ловли жемчужной», Бергколлегия (горное ведомство) учредила над промыслом надзор и потребовала от воевод описания рек, в которых «водился жемчуг». В специальном указе строжайше запрещалось вылавливать мелкий жемчуг и заниматься промыслом без разрешения администрации. Контроль осуществляли государевы люди, дававшие особую клятву в верности отечеству и справедливости к промысловикам.
Промысел начинался в июле и проходил до сентября в специально отведенных реках. В другое время лов карался штрафом в 100 руб. Впоследствии закон стал мягче. Ловить и продавать бесконтрольно жемчуг могли все желающие. Лишь самый крупный, с воробьиное яйцо, необходимо было предъявлять начальству и ждать указа на реализацию.
31. Предки жемчужниц – Oxitoma (Pteria) echinata. Юра. Окрестности оз. Эльтон. Сборы автора
Еще в 1860 г. экспорт речного жемчуга за пределы страны оценивался в 181 520 руб. В 1870 г. он снизился до 1 505 руб., а в 1912 г. было продано карельского жемчуга на 300 тыс. руб. золотом.
После резкого сокращения численности жемчужниц указом запрещалось уничтожать раковины. Надлежало вытаскивать только «спелый» жемчуг, а моллюска отпускать в воду. Указ был запоздалым, и маргаританы стали исчезать.
А известно ли вам, что и в нашем крае также промышляли жемчугом? История «волгоградского» жемчуга такова. Где-то в начале XIX в. наказной атаман Войска Донского прослышал о дивных каменьях, продаваемых на ярмарке в станице Перекопской * Усть-Медведицкого округа. Он направил туда чиновника, и тот привез атаману 20 золотников жемчуга. Ко всему прочему, доложил, что в 1807 г. во время похода казак Тимофей Забазнов наблюдал добычу жемчуга из жемчужных раковин в Румынии. Когда вернулся домой нашел таких же моллюсков в озере Прорва, откуда и перенес раковины в свой мельничный пруд на речку Грязную.
К сведению.
* Мне приходилось бывать в станице Перекопской. На р. Грязной жемчужниц, конечно же, не нашел. Впрочем, к теме этого рассказа мои исследования также не имели отношения. Близ станицы вскрываются все те же известняки карбона, где я собирал ископаемую фауну.
Жемчужниц находили и в озере Круженском (ст-ца Кременская). Изучали жемчужные места в то время и специалисты Российской Академии наук.
По сему случаю в газете «Московские ведомости» в 1837 г. писали, что лишь через 25 лет он вспомнил о раковинах. Моллюски расплодились, и казак продал на ярмарке в Перекопской 38 золотников жемчуга на 100 руб. Оценив выгоду, Забазнов пересадил еще 1 000 раковин в другой пруд на той же речке.
На этом эпопея с «волгоградским» жемчугом еще не закончилась. Уже в 1963 г. в окрестностях ст-цы Кременской выловил раковину с жемчужинами чуть меньше горошины (Моложавенко, 1982; Сребродольский, 1985). Очевидно, используя сведения из газеты «Московские ведомости», небезызвестный нам Брэм повторил, что жемчужницы (маргаританы) встречаются и в нижнем течении Дона.
32. Старинный головной убор, украшенный жемчугом
Не все так бесспорно в нашем рассказе. Мне думается, жемчуг в Перекопской производили не маргаританы, а родственные беззубки. Ведь маргаританы распространены лишь в реках севера России, вплоть до Кольского полуострова, так как хорошо себя чувствовали в проточных водотоках с холодной, медленно текущей водой. В реках должно быть чистое, песчаное дно и минимальное количество в воде солей кальция и магния. Маргаританы вынуждены постоянно перекачивать через себя воду, задерживая муть и питательные вещества, отчего очень чутко реагируют на посторонние примеси *.
К сведению.
* До 3 млн икринок жемчужница вынашивает между створками. Когда икринки превращаются в личинок – глохидий, моллюск, улучив момент, словно из пушки выбрасывает новорожденных через выводной сифон в стаю рыб. Плавающие отпрыски быстренько цепляются бисусом к жабрам рыб и пробивают тело специальным крючком. Эпителий рыбы разрастается вокруг ранки, целиком покрывая глохидию. Так и прозябают в теле рыбы паразиты, питаясь ее соками, пока не приобретут черты взрослых моллюсков. Через месяц десантируются на дно и начинают жить самостоятельно. Интересно отметить, что подобным образом размножаются перловицы и не родственные им беззубки.
Но, как говорится, ближе к теме. Судя по всему, предприимчивый казак выращивал весьма похожих на маргаритан больших лебединых беззубок Anodonta cygnea (по другим источникам, Anodonta cygnea – это европейская беззубка). И на самом деле, беззубки встречаются на территории нашего края. Им привычны для жизни иные экологические условия, нежели маргаританам. Обычно обитают в прудах, озерах и ериках со стоячей водой, хотя встречаются и в реках. В отличие от жемчужниц и перловиц, достигают 21 см в длину (в экспозиции музея ВГИ ВолГУ хранится раковина гигантской беззубки длиной 22 см) (35).
33. Речной жемчуг
Если вспомним, то «волгоградских» жемчужниц выловили именно в озере. Возможно, в искусственном водоеме, куда их пересадил казак, условия существования для беззубок были далеки от оптимальных. Проточная вода, особенно после паводков и дождей, несла много мути и песка. Естественно, моллюски засорялись мелкими песчинками, отчего и «болели жемчугом».
Очень давно научились выращивать речной перл в раковинах Anodonta plikata китайцы. В мае они собирают в корзины множество анодонт в озерах Тай-Хон. Выбирают самые крупные и здоровые экземпляры (до 50 тыс. штук), осторожно раскрывают раковины и кладут зернышки различного состава: измельченные и спрессованные в мелкие горошины раковины моллюсков, крошечных металлических Будд, другие фигурки. После чего переселяют раковины в пруды и каналы. Через 3 года отяжелевших жемчугом беззубок вылавливают.
К сожалению, жемчуг долго «жить» не может. За счет обезвоживания и выветривания перл блекнет, а порой становится совершенно черным (потухшим). Чаще всего через 300–400 лет жемчуг полностью умирает. Поэтому, за редким исключением, ни одна из знаменитых жемчужин до нашего времени не сохранилась. Хорошо сохранившийся жемчуг нашли в Помпеях, который засыпал пепел в 79 г. н. э. во время извержения Везувия.
34. Вверху – Unio (Margaritana) margaritifera, посередине – беззубка, внизу – Unio (перловица)
Но вот что совершенно невероятно, в исключительных условиях потухший жемчуг способен сохраняться миллионы лет. Верхнесилурийские – желтые и темно-коричневые жемчужины обнаружены в Англии. 5 красновато-бурых жемчужин были выявлены в раковинах экзогир мелового периода. В 1940 г. в Канзасе в иноцерамах (того же периода) нашли 43 жемчужины. Ископаемый жемчуг находят в раковинах мезозойских мидий, птерий и рудистах. Отдельные экземпляры даже сохранили игру перламутрового блеска.
В 1970 г. советско-монгольская палеонтологическая экспедиция, раскопавшая динозавров в пустыне Гоби, обнаружила жемчуг в раковинах пресноводных моллюсков, возраст которого 100 млн лет. В 1965 г. в Швейцарии нашли черный ископаемый жемчуг. Лишь потом выяснили, что он сложен не из карбоната, а фосфата кальция и представляет собой копролиты морских ежей *.
35. Европейская беззубка. Пойма Ахтубы. Коллекция ВГИ ВолГУ
К сведению.
* Мне думается, попытать счастья в поисках жемчуга юрского периода можно близ озера Эльтон на горе Улаган. Здесь встречаются перламутровые раковины грифей.
А что вы знаете о «пещерном жемчуге»? Как правило, его находят в пещерах и он имеет много общего с обычным жемчугом. Сферические жемчужины способны расти и в осадочных породах. Несколько «пещерных», с горошину, жемчужин я как-то нашел в кусочке палеогенового песчаника близ хутора Полунино на юге Волгоградской области.
Мутовки для фольбортеллы
Я не раз убеждался, что удача в палеонтологии, или, проще говоря, везение соответствуют незатейливой формуле – научные знания, помноженные на целеустремленность, прямо пропорциональные количеству обследованных гектаров земли.
Когда я подобрал на берегу Волги в окрестностях Спартановки странный кремневый, облепленный песком цилиндрик около 3 см в высоту, разделенный на членики, то испытал ни с чем не сравнимый восторг первооткрывателя.
С едва скрываемым волнением вертел окаменелость в руках и перебирал в памяти все хоть мало-мальски похожие «формы сохранности» – так палеонтологи называют отпечатки и внутренние слепки раковин, вымерших в незапамятные времена беспозвоночных животных.
Пусть вас не смущает кремневая начинка подобранной только что окаменелости. В природе часто в определенных условиях на молекулярном уровне кальций замещается этим крепким минералом. Удивительно другое! Моя находка не только внешне, но и в разрезе напоминала внутренний слепок раковин головоногих моллюсков Kionoceras sp., открытых мной в известняках пермской системы Фроловского района (36). Четкие поперечные пережимы указывали на присутствие некогда в этих местах перегородок, разделяющих раковину на отсеки. Строго по центру располагалось сквозное отверстие, выполняющее у моллюсков роль сифона, соединяющего отсеки.
Не вдаваясь в подробности, скажу, что исчезнувшие родственники современных наутилусов и осьминогов напоминали миниатюрную подводную лодку. Если необходимо было нырнуть, почки через трубочку накачивали воду в камеры. При всплытии вода выкачивалась.
Впрочем, животные с прямой раковиной вымерли еще в конце палеозойской эры. Изучаемые же мной в обрыве Волги породы так называемого царицынского яруса эоценового отдела вряд ли превышали 55 млн лет. Исследования многих поколений палеонтологов также исключали присутствие в эоцене прямых наутилоидей. Тогда кто, если не моллюск, мог обладать подобным архитектурным сооружением? И можно ли назвать мою находку раковиной?
Я, наклонившись, рассматривал гравий под ногами. Рассеянно подбирал покрытые шишечками слепки нор морских рачков каллианасса, ощупывал руками гладкие поверхности выглядывающих из песка фигурных камней, невзначай бросал взгляд на пикирующих в реку чаек, а мысли навязчиво возвращались к загадочной окаменелости.
Вроде бы видел что-то похожее в справочниках по палеонтологии под названием «фольбортелла» (вольбортелла), хотя те достигали не более 2-3 мм в длину, да и открыты они в породах неизмеримой давности, превышающих волгоградские миллионов, эдак, на 500.
Любопытна и история изучения фольбортелл. Прошло более 140 лет с тех пор, как выдающийся палеонтолог, специалист по древнейшим рыбам Христиан Иванович Пандер в кварц-глауконитовых песках раннекембрийской эпохи то ли Эстляндии, то ли окрестностей Петербурга подобрал их и передал своему другу Александру Федоровичу Фольборту. Тот в 1869 г. на заседании Минералогического общества назвал проблематичные окаменелости палеонавтилитами (37).
Не следует удивляться повышенному интересу палеонтологов к крохотным остаткам исчезнувших невесть когда животных. В XIX в. кембрий считался той самой границей, где в мастерской Природы создавались чуть ли не первые ростки всего разнообразия современной жизни.
К сожалению, сообщение о выдающемся открытии не было опубликовано, и о нем забыли. В 1888 г. российский палеонтолог Ф.Б. Шмидт описал эти неизвестные существа под именем Volborthella, не забыв вложить фамилию первого исследователя.
Уже в наши дни подобные останки нашли в кембрии Северной Америки и на востоке России.
Во всех случаях на фольбортеллах отсутствовали даже следы раковин, отчего их родственные связи до последнего момента являлись тайной за семью печатями. Одни проблематики считали остатками одноклеточных животных – фораминифер (на самом деле, трубчатые раковинки мезозойских нодозарид имеют членистые перехваты и достигают 2 см в длину). Другие причисляли к трубчатым образованиям червей – полихет. В последнее время, вслед за Фольбортом, странные окаменелости чаще всего относят к предкам наутилоидей, для которых создали отдельный отряд Volborthellida.
36. Слева – ядра раковин палеозойских головоногих моллюсков с реконструкцией внешнего вида. Справа – проблематичные окаменелости, подобранные на берегу Волги
Американский исследователь Э.Л. Йохельсен выделил Volborthellidae в особый тип Agmata. А мы-то знаем, не так уж много на нашей планете групп животных столь высокого таксономического ранга!
Последние исследования осадочных пород Антарктиды как будто выявили других пращуров наутилоидей и брюхоногих моллюсков, то есть улиток. Ими могли быть кембрийские моллюски – моноплакофоры Knigthtocobus antarcticus, с высокой, слегка изогнутой хитиновой раковинкой и несколькими перегородками возле макушки (без сифона). Но я подозреваю, что книгтокобусы также не являлись предками наутилоидей. Очевидно, мы наблюдаем лишь параллельный путь развития различных групп животных.
Особое мнение.
Возможно, ученые нашли вложенные течениями друг в друга тонкие раковинки различных моноплакофор. Такое часто случается с родственными моноплакофорам хитиновыми раковинами маринакулат, открытых автором в кампане и эоцене Поволжья и незаслуженно выделенных саратовским палеонтологом А.В. Ивановым в обособленный тип животных.
Впрочем, к чему разбирать эволюцию головоногих моллюсков, если нет и намека их близости с нашими таинственными незнакомцами?
Теперь я могу признаться: как только подобрал и зажал «фольбортеллу» в руке, меня осенила догадка, что и кембрийские, и эоценовые потомки не принадлежат ни к одной группе животных. Но прежде чем мы выясним истинное лицо этого загадочного существа, расскажу еще одну, на мой взгляд, окутанную покровом тайны увлекательную историю, напрямую связанную с предыдущими событиями.
37. Не правда ли, сходство Фольбортеллы тенус из кембрийских осадков и волгоградских Россика фольборта поразительное?
Очень давно, кажется, лет 20 назад, в том же самом гравии возле Спартановки на глаза мне попался небольшой плоский камень с радиальными лучами. Вначале не придал ему значения, приняв за песчанистое стяжение.
Через какое-то время собрал еще несколько похожих обломков, которые про себя окрестил «каменными цветами». И как в воду глядел!
На неопределенный период «цветы» были забыты, и я полностью переключился на исследование ископаемых акул. Вновь к «радиальным» окаменелостям вернулся, заинтересовавшись эволюцией медуз (38), открытых в осадочных породах докембрия и даже в юрских глинах Саратовской области. Между отпечатками медуз и «цветами» я неожиданно уловил некоторое сходство. Для подтверждения не хватало целых образцов.
За недели исследований на берегу Волги перебрал сотни килограммов пустой породы, и удача меня не оставила, вознаградив целым букетом цветковых окаменелостей. Несомненно, отпечатки напоминали протомедуз (38), описанных А.Г Вологдиным из глинистых песчаников нижнего кембрия Восточных Саян (Земля и жизнь. М.: Недра, 1976), но, в общем-то, с другими отпечатками не имели ничего общего. Тогда я и представить себе не мог, что стоял на пороге череды уникальных палеонтологических открытий, никакого отношения не имеющих к медузам, как, впрочем, и к протомедузе Вологдина (39).
38. Современная медуза и слепки внутренних полостей ископаемых медуз
Постепенно в моей коллекции накопилось более 100 полных образцов «каменных цветов», фрагменты не учитывались.
Особое мнение.
Палеонтологи, занимающиеся полевыми сборами, вправе удивиться такому количеству редких форм сохранности. Так оно и есть. Только на нашем участке исследований и больше нигде по берегу Волги сложились уникальные тафономические условия для сохранения «каменных цветов».
Вдоль берега, почти у уреза воды вскрываются белые, косослоистые, кварцевые пески с ходами длиннохвостых раков. Местами эти пески переходят в плиту песчаника, сцементированную опалом. Из рыхлого песка Волга и вымывает очень хрупкие известковые окаменелости (многие из них разрушаются), а в пресной, богатой кислотами воде известь быстро замещается кремнеземом. Теперь такая окаменелость может пролежать миллионы лет.
В тех же песках содержатся и витиеватые фигурные камни. Цементом для склеивания песчинок фигурных камней послужила известь, вымытая из тел «каменных цветов» и других соседей, о которых рассказ еще впереди.
Все «цветы» на первый взгляд состояли из сцементированного опалом крупнозернистого песка и не превышали 12 см в диаметре. Какая-либо четкая симметрия в длине и количестве лучей, наблюдаемая у медуз, отсутствовала. С одной стороны от центра расходились 20 толстеньких лучей, а с другой – перпендикулярно лучам почковались многочисленные нитевидные «корешки». На изломе ясно выражался бесструктурный кремнезем, заместивший первоначальную известь.
Сомнений быть не могло, меня судьба нежданно-негаданно свела с ископаемыми морскими растениями! Теперь вместе с собранными в тех же осадках зубами акул, раковинами морских гребешков, улиток и мшанками всплывшие из глубины веков водоросли в буквальном смысле вдохнули жизнь в прогреваемый солнцем придонный ландшафт «волгоградского» морского бассейна.
Тут-то и началось наиболее интересное. К сожалению, а может быть к счастью, в палеоботанике практически нет сведений об ископаемых макроводорослях. Хотя кремневые раковинки их микроскопических сородичей диатомей, относимых к фитопланктону, создали многометровые толщи опок знаменитых Столбичей на границе с Саратовской областью, а распространенные в меловом периоде золотистые водоросли участвовали приблизительно 90 млн лет назад в формировании писчего мела, распространенного на Дону и Медведице.
39. Слева – «каменные цветы». Справа – протомедуза, по Вологдину
Мне думается, оттого не заметили специалисты находящиеся в песке остатки крупных родственников одноклеточных водорослей, что не могли их отличить от окружающей породы. Ткани водорослей настолько «пропитаны» песком и замещены кремнеземом, что не мудрено их принять за следы жизнедеятельности, структуры питания каких-то животных и образований типа фигурных камней.
На самом деле, весьма похожие на корни фигурные камни вскрываются песчаным карьером к востоку от пос. Бекетовка. Парадокс в том, что участвовали в созидании камней деревья, исчезнувшие примерно 30 тыс. лет назад. Корни прошли через песок и собрали вокруг себя песчинки. Некоторые песчинки склеились в причудливые формы. Позже корни истлели, и в центре фигурных камней образовалось отверстие.
Другие загадочные окаменелости палеоихнологи даже объединили под общим названием Lebensspuren (следы жизни). Все кустистые следы жизни называли «фукоидами», в честь похожей на них водоросли Fucus.
Кроме того, у палеоботаников сложилось мнение, согласно которому остатки макрофитов невозможно найти в широко распространенных от мезозоя до кайнозоя песчаных осадках, тем более в крупнозернистом песке, накопившемся в подвижной среде литорали. С этим выводом частично можно согласиться. Современники макроводорослей, среди которых встречаются формы, достигающие в длину 100 м и даже напоминающие экзотические пальмы и кусты, живут только на каменистом субстрате прибрежной зоны (существуют исключения). Чтобы не смыло волной, прикрепляются намертво плоским диском или подобием корней к скалам, камням и валунам. Даже разрушительный шторм не способен оторвать водоросли с обжитого места. Проверяя сей факт, я поднимал над водой тяжелые валуны, ухватив за крону переплетенных ветвей бурую водоросль цистозиру бородатую (Cystoseira barbata).
Прибрежные пески освоили для жизни лишь высшие цветковые растения с настоявшими длинными корнями. Цветковых обитателей морей, в общем-то, не более десятка видов, и шесть из них встречаются в Чёрном море. Травы редко заселяют дно ниже отметки 15 м. К наиболее распространенным принадлежит черепашья трава, взморник, или Zostera marina, напоминающая длинными листьями аквариумную валлиснерию. Зостеры и цветут под водой – мелкими белыми бутонами. Кстати, почти все аквариумные и растения наших водоемов принадлежат к высшим цветковым растениям. В пресноводной экосистеме водорослям отведена незаметная роль.
Хотя в Черном море (Таманский полуостров) в зарослях зостеры, ближе к берегу я наблюдал и курчавые полянки харовых водорослей, считающихся чуть ли не единственными обладателями подобия корней.
Особое мнение.
Я ошибочно применил к водорослям терминологию высших растений. У водорослей не все так, как у высших мира сего. Стебель не стебель, а слоевище, корни принято называть «ризоидами», ветки почему-то «мутовками».
Настоящие водоросли – бурые нитчатки покрывают в виде буроватого, слизистого налета камни на Волгоградском водохранилище. Нередко длинные, ярко-зеленые, вспухшие от кислорода шевелюры зеленой водоросли Enteromorpha sp. можно наблюдать в загрязненных родниковых и прочих источниках на берегу Волги.
Таллом (слоевище) этой водоросли, состоящий из двух слоев клеток, выделяет при фотосинтезе внутрь водоросли кислород.
Некоторые путают с водорослями пресноводных губок – бодяг. Темно-зеленый цвет им придают одноклеточные зеленые водоросли – симбионты.
А теперь, чтобы не упустить нить нашего рассказа, вернемся к «цветам».
По всему было видно, что ископаемые обитатели океана Тетис, названные мной Florilapis luxuria Yarkov (лат. – каменный цветок роскошный), не принадлежали к высшим растениям, как, впрочем, и к харовым. Значит, мы имеем дело с водорослями, концентрирующими в своем теле карбонат кальция, и в противовес сложившемуся мнению приспособившимися жить на песчаном грунте! Уже потом их вытеснили из привычной среды морские травы.
После серии обнадеживающих выводов наступил другой не менее увлекательный этап. Я мучительно, словно криминалист, пытался выяснить, где верх и низ у Florilapis. Казалось бы, чего проще! Тонкие мутовки, как и у харовых водорослей или морской капусты – ламинарии, должны быть «корнями». Доказательствами вроде бы служат и слепки ходов длиннохвостых раков – каллианасс, расположенные под некоторыми корнями, и односторонняя вогнутость диска.
40. 1 – первая реконструкция «каменного цветка»; 2, 3 – вторая реконструкция с ходом каллианасса; 4 – окончательная реконструкция
Лишь небольшим темным облачком промелькнуло сомнение после находок нескольких окаменелостей, сложенных вдвое – тонкими мутовками внутрь. И вот, пережив неуверенность и окончательно утвердившись в корнеобразной функции мутовок, я стал искать в окружении вновь собранных флориласписов следы прикрепления, уходящего к поверхности воды стебля. Следы-то я нашел. Через центр каждой розетки проходила трубочка, но сам стебель не хотел вписываться в общий план окаменелости. Как будто его не существовало!
На этом моменте мы вправе вернуться к нашим знакомым «фольбортеллам». Сомнений быть не могло, что их членистое тело служило тем самым стеблем для «каменных цветов». Тем более у хорошо сохранившихся экземпляров «фольбортелл» вздутое основание также переходило в тонкую соединительную трубочку (41).
Постепенно сложился более или менее правдоподобный портрет нашей водоросли. Она имеет известковый скелет, разделенный для гибкости на членики, что немаловажно в подвижной среде. По центру проходит канал, соединяющий «стебель» с лучистым диском, укрепившимся в песке длинными «корнями».
С таким набором признаков недолго пришлось искать современных родственников методом исключения. Бурые водоросли известь вообще не используют для строительных целей. Зеленые слишком малы. Харовые не имеют членистого строения слоевища. Остались наиболее импозантные существа Мирового океана красные водоросли или багрянки (Rhodophyta). Любители нетрадиционного искусства создают из красных водорослей наиболее красивые гербарии.
Некоторые специалисты считают багрянок близкими родственницами сине-зеленых водорослей, все чаще объединяемых с цианобактериями. Красный или красно-фиолетовый цвет придает слоевищу хлорофилла. Зеленый цвет хлорофилла маскируется красным пигментом фикоэритрином – синими фикоцианином и аллофикоцианином.
Не правда ли, после услышанного, словно в сказке, дно исчезнувшего океана, плескавшегося на месте Волгограда, насыщенное акулами, крабами и моллюсками, заискрилось не только зелеными, но и фиолетово-красными оттенками багрянок?
Живут красные водоросли во всех морях, но в тропиках и субтропиках особенно разнообразны багрянки, создающие, подобно волгоградским, известковый скелет, составляющий 95 % от тела водоросли. Этих багрянок, имеющих огромное многообразие форм, за сходство с кораллами специалисты даже объединили в особое семейство Corallinaceae. Некоторые «комковатые» и «корковые» кораллины играют не последнюю роль в строительстве барьерных коралловых рифов у побережья Австралии.
В холодном Баренцевом море кораллин немного, хотя красные водоросли являются типичными представителями прибрежного бентоса. Они растут на открытых волнам и ветру скалах и опускаются к нижнему горизонту литорали в места с хорошим движением воды. Лишь редкие смельчаки освоили сублитораль. Это и понятно, туда не проникает в нужном количестве солнечный свет.
Именно к кораллинам принадлежат наиболее выразительные багрянки, объединенные в подсемейство Corallinoideae. В род Corallina (одного близкого этому роду персонажа мы только что открыли в эоценовых осадках, под Волгоградом) включены невысокие ветвистые растения (41), членики которых пропитаны известью только с поверхности. Причем обызвествленные участки чередуются с лишенными извести сочленениями. Отсюда те самые перехваты, отмеченные у «фольбортелл».
41. 1, 3 – отдельные членики и сегменты слоевищ Rossica volborta; 4 – реконструкция Rossica volborta; 5 – современная кораллина Японского моря
Кустистые представители рода Amphiroa также строят скелет из отчетливых члеников, однако в их образовании прослеживаются еще некоторые примитивные черты, сближающие этот род с нечленистыми кораллинами.
Теперь-то мы можем поставить точку в палеоботанических исследованиях! Наконец нарисован полный портрет Florilapis luxuria – вместе с «корнем» и «стеблем»! Чего уж больше!? Но не следует обольщаться.
Новое открытие, словно гром среди ясного неба, свело на нет, так хорошо выстроенную логикой палеонтологическую композицию! Буквально на днях я нашел в прижизненном состоянии десятки флорилаписов, еще не потерявших известковый скелет, с «корнями», повернутыми вверх, то есть к солнцу. В одно мгновение удачно сложенный образ рассыпался в прах.
Я до сих пор не могу привыкнуть к мысли (настолько укрепился стереотип), что корни являлись стеблями, точнее, мутовками. Сама же водоросль лежала на плоском лучистом основании и легко двигалась течением по дну. Если диск засыпался песком, что случалось довольно-таки часто в области мощных течений, где жили флорилаписы, ближе к центру выпускалась длинная трубчатая нить, и от нее по вновь образовавшемуся дну стелились дочерние ризоиды.
А как же «фольбортеллы», которые я так настойчиво крепил вместо стебля к «каменным цветам»? Не скрывая досады, просто напомню, слегка перефразировав: «Не ошибается тот, кто ничего не ищет».
К счастью, последние исследования все расставили на свои места и уже окончательно и бесповоротно. Было установлено по некоторым экземплярам (всего в коллекции их около 40), что Rossica volborta, так я назвал неподдельную кораллину, крепилась к плоскому слоевищу нитевидными мутовками других, уже корковых багрянок. Порой для этих целей она сама создавала известковый бесструктурный диски (41, 2).
Наиболее близкими, на мой взгляд, по строению члеников к Rossica были багрянки Японского моря (41, 5).
В «эоценовом» бассейне произрастали и Rossica corallina Yarkov (42, 2), напоминающие обитателей Белого моря Ceramium circinatum (42, 1). Новые знакомые отличались от volborta цилиндрическими сегментами слоевищ, без расширения у основания и овальным сечением члеников (42, 2).
Постепенно для меня раскрылся целый мир ископаемых водорослей. Были собраны кораллины в отложениях каменноугольного, юрского, мелового периодов.
Необычными оказались кораллины Pseudoisis thamnos (лат. – ложный исис) из барремского яруса меловой системы Жирновского района (с. Бородачи) (42, 3). В песчанистых конкрециях, откуда пришлось извлекать их зубилом и молотком, вместе с водорослями находилась окаменевшая древесина, аммониты, двустворчатые моллюски и позвонок ихтиозавра.
Уникальность заключалась и в направлениях поиска филогенетических связей псевдоисисов. В начале исследований я установил родственников в окружении пресноводных растений. Потом принял за осевой скелет мягких роговых кораллов Isis из отряда Gorgonaria.
Подобно известковым кораллинам, скелет роговых кораллов обладает достаточной прочностью и эластичностью, что достигается за счет чередования минерального и органического компонентов.
Теперь уверенно могу указать их потомков среди кораллиновых водорослей. Мне думается, судя по внешним признакам, и остатки Isis из меловых и палеогеновых отложений Дагестана и Прикаспия, описанные как кораллы, являются члениками кораллин. Конечно же, исключение составляет современный исис.
Особым богатством форм известковые багрянки проявились в эоцене, слагая по берегу Волги многометровые слои. Даже удивительно, как их раньше палеонтологи не замечали, да и я проходил мимо, принимая за ходы червей-илоедов или ракообразных.
Очевидно, россикам неуютно жилось на песчаном дне «эоценового» бассейна. Лучше приспособились к сыпучим грунтам «каменные цветы» (подсемейство Florilapisideae).
С ними делили жизненное пространство напоминающие одиночных кораллов высотой 12–15 см Florilapis verticillatae Yarkov (лат. – мутовчатые каменные цветы) (43, 5). В начале своего роста verticillatae якорились в грунте подобием корней – коротких трубчатых слоевищ толщиной с карандаш. Осевое (главное) слоевище этих водорослей было устроено иначе, чем у Florilapis luxuria, вокруг пустотелого, круглого стержня, причем строго с одной стороны почковались полукольца молодых слоевищ с сечением в виде овала. Когда Florilapis verticillatae под напором течения падали на дно, то перед тем как водоросль засыпало песком, основное слоевище выпускало вверх шевелюру из тонких мутовок.
Порой упавший «ствол» отращивал толстые круглые в сечении мутовки, которые разрастались и вместе с другими видами флорилаписов создавали небольшие кораллиновые рощицы и целые леса высотой чуть более 1 м.
Близки к этому виду и Florilapis phyllon Yarkov (лат. – лист, пластинка). Зрелый «ствол» филлона нередко покрывали округлые и дельтообразные бугорки но, в отличие от verticillatae, отсутствовали толстые боковые мутовки.
Florilapis phyllon несколько походил на лист экзотического растения или крыло из-за отпочкованных в направлении течения полуколец дочерних слоевищ (отчего сечение макушки напоминало сильно вытянутый эллипс).
Если перечисленные формы жизни не выделялись резко выраженной скульптурой на основном слоевище, то встреченные в отдельном горизонте ветвистые кораллины толщиной с карандаш Volgaris sparta Yarkov (43, 4) несли на себе четкие продольные ребра из сросшихся мутовок. В «стволе» отсутствовала и осевая полость. Рост слоевища «ветвей» осуществлялся за счет слияния нескольких тонких мутовок.
Volgaris sparta также формировали настоящие водорослевые рифы – основу кораллиновыех биотопов.
Интересно, что фрагменты слоевищ родственных Volgaris sparta я находил в глинах пермского периода (43, 8) в белом писчем мелу туронского яруса окрестностей х. Полунино (43, 7). Встречаются они в меловых осадках Алексеевского района.
42. 1 – Ceramium circinatum (Kutzing); 2 – сегменты слоевищ Rossica corallina; 3 – сегменты слоевищ Pseudoisis thamnos; 4 – скелет современного рогового коралла ложный исис
Долгое время геологи придерживались мнения, будто бы мел осаждался на больших глубинах. Очевидно, эти выводы в какой-то степени оправданы в сравнении с песчаными породами. И все-таки нахождение в мелу багряных водорослей, не способных жить без солнечного света, убедительно указывает на глубину, вряд ли превышающую 30 м.
Среди ископаемых форм багрянок обычными были и корковые кораллины из современного подсемейства Меlobesioideae. Некоторые напоминали мелобезий, растущих в форме тонких корочек и чешуек на морских травах и раковинах.
Наиболее заметными были известковые слоевища, принадлежашие роду Lithothamnion, современников которых даже называют «каменными водорослями». Этот род отличается от мелобазии массивными корками с бугристой поверхностью, зачастую снабженной более или менее длинными выростами.
В «эоценовом» бассейне некоторые «камни» литоманионов достигали 15 см в диаметре и толщиной около 7 см.
Род Lithophyllum по внешнему виду не отличим от литотамниона. Различия признаков заметны лишь в строении слоевищ.
Особое мнение.
Cогласно исследованиям ботаников, таксономическое деление водорослей по внешним признакам достаточно условно. Возможно, изучение шлифов слоевищ ископаемых волгоградских родственников разрешит эту проблему.
В 2006 г. в Алексеевском районе в песках сеноманского яруса мезозойской эротемы вместе с богатой фауной беспозвоночных, редкими костями ихтиозавров, плезиозавров и зубами акул нашел слоистую плитку известняка, покрытую с одной поверхности правильными, различного диаметра бугорками.
43. 1 – Siphonaspongia poralites; 2 – Siphonaspongia stroma; 3, 5 – Florilapis verticillatae; 6 – Lithothamnion; 4 – Volgaris sparta; 7, 8, 9 – Volgaris sp.
Интуитивно чувствуя органическое происхождение находки, не мог подобрать аналогий среди известных мне ископаемых животных. Успокоившись, причислил их к случайному образованию. И каково было мое удивление, когда точно такую же вытащил из песка сеноманского яруса, причем с однотипной фауной, на другом краю Волгоградской области – в овраге реки Голубой. Тут было над чем задуматься! Дважды повторяющаяся случайность – это уже закономерность. Вы уже догадываетесь, что речь идет о корковых водорослях литотамнионах (43, 6).
До встречи с ископаемыми кораллинами на берегу Волги в тех же осадках царицынского яруса как-то нашел мелких морских губок, тонкое известковое тело которых имело маленькие симметричные ямки, в отличие от губок, не имеющих сквозного характера. И вот выяснилась принадлежность «губок» к известковым водорослям иного отряда – Siphonalis.
В отличие от кораллин, сифонеи по некоторым признакам состоят из одной клетки. У ископаемых форм ветвистые и корковые слоевища несли множество мутовок, выходящих из лунок.
Корковых с бугорчато-ветвистым строением сифоней из эоцена Поволжья автор выделил в новый род и вид Siphonaspongia stroma (лат. – Сифоногубка слоистая) (43, 2). Ветвистым сифонеям из пород позднемеловой эпохи предлагается название Siphonaspongia poralites (43, 1).
Вместо эпилога.
Я настолько увлекся кораллинами, что теперь в каждой мало-мальски похожей известковой окаменелости вижу этот впечатляющий фиолетово-красный образ.
На днях за «стебель» кораллины принял маленькую гофрированную трубочку двустворчатого моллюска Kummelia, вырубленную зубилом из палеоценового «каравая» в районе с. Караваинка. Куммелии зарывались глубоко в песок и соединялись с внешней средой сифоном, расположенным в известковой трубочке.
Надеюсь – это моя последняя ошибка. Хотя не стоит отчаиваться, если они у вас также возникнут в процессе исследований. Недаром говорят, что на ошибках учатся. Ошибки являются неотъемлемой частью построенного на сравнениях научного творчества. Да здравствуют ошибки!
из книги Яркова А.А. «Ожившие драконы», 2005 г.
